Our Blades are Sharp// Север помнит| Не веди себя как еда.
-А что за книга?
-Кое-что о Риме и истории Флоренции.
-Неужели "Государь"?
Аннушка фиалкой никогда не была, взять хотя бы её требование развода, и то, как она после оккупации Наполеоном княжества её отца ездила к Александру с требованием разрулить ситуацию. Как многие упрямые и решительные женщины, не имеющие желания ходить по головам, закрывать глаза на несправедливость, изворачиваться и манипулировать, большого счастья в жизни не обрела. Но жизнь прожила и не самую плохую.
Но это там. А у нас совсем другая история.
Отчет с Замка
Оказавшись за пределами России и походив месяцок в запрещенном синем жакете, Анна поняла, что страшно скучает. По Петербургу, по светскому обществу, по друзьям, по Лизхен, по Катиш и по России. Эйфория от первого в жизни самостоятельного решения отступила, и Анна задумалась о том, чего она хочет на самом деле. А хотела она одного: жить и решать за себя. А тем временем приходили известия о Швейцарском походе, и Анна узнала о предательстве союзников, ловила все новости о судьбе русских войск и молилась за Константина. Что бы отвлечься читала книги и думала, думала, думала. Столько перечитать и передумать её не пришлось за всю прошлую жизнь. Несмотря на сильную обиду, она не желала мужу зла, боялась за него и радовалась, что его увлечение военной наукой были не просто молодой дурью, а призванием, что на войне он ведет себя благородно, что Суворов представил его к награде. Была еще одна причина: стать вдовой значит принять помощь судьбы, а Анне слишком притягательным казалось полагаться только на себя.
Но её намерения никогда не возвращаться стали известны и боясь за своих сопровождающих, а вовсе не возможного скандала, Анна отправилась в Россию. В этот момент она поняла, что она Великая Княгиня и отвечает не только за себя. Наверное, в этот момент она окончательно разучилась бояться.
Анна больше не боялась Павла и искренни полюбила его за благородство и честность. Не боялась мужа, и увидела, как он изменился, повзрослел, посмотрела на его боевой крест и подумала, что ладно уж, можно пока и пожить. Про такие мелочи как заговор, перевороты, Сибирь, казни и дуэли не стоит даже и говорить, обычная питерская жизнь, чего тут страшного.
Вообще Анна еще за границей была склонна мужа простить, потому что всегда была девочка добрая, но т.к. была еще девочка упрямая, хотела, что бы он хотя бы сделал вид, что осознал. Или хотя бы дал понять, что жена ему нужна, потому что нет ничего хуже, чем жить с человеком, который тобою тяготится.
Святки прошли весело, до ночи сидели у Марии Федоровны, предлагая Катиш разные способы гадать на женихов, и играли в фанты. Дамы пели, делились маленькими секретами и гадали, какие прически будут в моде на будущий год. Анне выпало станцевать, и она пригласила Катиш на тогда еще запрещенный вальс. Тем же вечером императрице представили Машу Кутайсову, прелестную девушку, которой все дамы единогласно предрекли блестящее будущее. Дамский круг был очарователен, и Анна любила в нем бывать, но в присутствие Её Величества и своей прежней наставницы Шарлоты Ливен порой чувствовала себя как на экзамене.
Зато у Константина царила военная демократия. Покинув императрицу уже поздней ночью, Анна обнаружила у мужа блистательное общество российских офицеров и спящего на полу адъютанта, которого Констанин разбудил пинками, что бы он принес даме стул. Пьянка состояла из крайне уважаемых людей чуть более, чем полностью: Пален, Аракчеев и Тормасов. Последнего Анна уважала особенно, считая, что он благотворно влияет на Константина. Поэтому Анна проигнорировала бутылки на полу и рубашку, повешенную на картину, а так же то, что Иван явно пытался убить её стулом , улыбнулась почтенному собранию, выразила радость, что раз уж господа генералы днем заняты на службе, то хорошо хоть ночью навестили, и стала слушать о Напалеоне. Тем более это действительно было интересно. Разошлись под утро.
Той же ночью Анна получила письмо от неизвестного поклонника. Тогда же была последняя запись в дневник. После стало не до него.
Авторское отступление: с письмом вышел забавный казус. Я его припрятала между книгами, что бы случайно на глаза мужу не попалось. Ничего особенного в письме не было, было ясно, что с автором мы ни в какой переписке до этого не состояли, но с Константина сталось бы устроить скандал мне, устроить скандал всему Зимнему, пойти искать автора и бить ему морду... В общем меньше знает - крепче спит. Однако письмо нашел Иван Пален и почему-то решил, что оно адресовано Константину! И очень смутился, оттого, что кто-то пишет Великому князю, как будто он дама.
Утром прием у Императора. Анна надела мундирное платье, вызвав восхищение у дам и мужа. Побаивалась реакции государя: вдруг не одобрит, что дама по военному образцу нарядилась. Но император похвалил. Аннушка очень этому радовалась. Она вообще радовалась, когда свекор обращал на неё внимание, но это с ним редко случалось.
Государь принимал прощенных Зубовых. Увидев Платона сидящая рядом Катиш сделала большие глаза и шепотом спросила меня «Он что, нарумянен?!». А когда государь спросил, где братья служили до опалы и Платон Зубов ответил: в кавалергардах, Костя поменялся в лице и, кажется, стал молиться, что бы это счастье его обошло. А уж когда Николай Зубов обратился к Императору «Ваше Высочество» молиться начали все. И дышать заодно перестали. Анна, пользуясь тем, что государь стоит к ней спиной, судорожно крестилась и думала «Господи, только бы обошлось, только бы обошлось». Господь в тот день был милостив, Император толи не расслышал, толи проигнорировал, а Константинов полк пополнения в виде Платона не получил, к огромному счастью для обоих. Так же прибыл из Вены молодой Рибопьер (которого я потом всю игру старалась случайно не обозвать Робеспьером). Ну и письмо от Бонапарта, конечно. И попавший под горячую руку курьер. И Анечка, хватающая Константина за рукав, что бы он слишком рьяно не влезал отцу под горячую руку.
Поэтому по окончании приема Анна искренни пошла поздравлять прощенных Зубовых и их сестру. А заодно и с Лизхен поговорить немного, в последнее время они с давней подругой почти и не виделись. Лизхен была подавленна и несчастна. Анну это удивляло, они привыкла воспринимать подругу за старшую и видеть её в таком состоянии совершенно не привыкла. Та рассказывала о призраках, страшных снах и недобрых знамениях. Анна постаралась утешить Лизу, но кажеться не слишком преуспела. Сама княгиня призраков не видела и не слишком в них верила, немецкая практичность прочно брала в ней верх над мистицизмом.
Еще были милые дамские разговоры о чае, игре в карты на мужей, приличной партии для Маши Ивановны и способах отвлечь Платона Зубова от Лизы.
Последние мирные разговоры. Хотя в воздухе уже носилось что-то, тени ночью ходили по дворцу и кто-то злобно кричал под окнами "Быть сему месту пусту!".
И как гром среди ясного неба арест Палена. Его вывели из покоев государя чуть ли не в цепях. Император из покоев не выходит. Тут Константину пришлось хватать жену за рукав, услышав, что за дверью что-то упало, она дернулась проверять, все ли хорошо с государем. Никто ничего не знает, все гадают о причинах внезапной опалы. Императрица радуется. Константин со своими офицерами собирается просить за Палена. Бедный Ваня Пален, которому цесаревич велел не попадаться на глаза императору, растерял всю свою наглость, которая порой так раздражала Анхен.
Сидели у государыни, обсуждали новости. Дам развеселило явление молодого Бенкендорфа, который зашел по какому-то поручению и, увидев столь прекрасное общество, обо всем забыл, в чем немедленно и признался. Милый юноша с печальными глазами, при взгляде на Анну они становились особенно печальными. Анна всегда ему улыбалась и подозревала, что это он послал ей то самое письмо. Но остаться наедине с императорским адъютантом было очень сложной задачей, Павел нагрузил бедного мальчика поручениями по самую маковку. Так что приходилось кокетничать и строить глазки издалека.
Мальтийское посольство уже во дворце Император все еще не выходит. Пален все еще сидит. Все всё еще в недоумении. Императрицу с дамами попросили пока выйди к послам, дамы согласились помочь русской дипломатии, но Император объявил, что сейчас всех примет, так что не пришлось. Прием Анне понравился, она даже пожалела, что дам в рыцари не посвящают, было во всей этой средневековой церемонии что-то вечное и прекрасное. Вообще мальтийских рыцарей Анна Федоровна восприняла благосклонно, во многом потому, что до недавнего времени политикой вообще не интересовалась. Из политических взглядов имелась разве что кровная обида на Австрию за подставу наших солдат. Все прочие политические воззрения Аннушка позаимствовала у Константина, т.к. других ей никто не предоставил, поэтому если муж сказал "Мальта хорошо, Англия плохо, Бонапарт великий человек, отец все правильно делает" значит так тому и быть. То, что её муж, при всех своих недостатках, не дурак, Анна знала лучше многих. Прибавление в России христианских реликвий, по мнению Анны, тоже было делом добрым, поэтому с приема она вышла воодушевленная. Еще и вальс дозволили.
На пустой лестнице, наконец, удалось поймать Бенкендорфа, поздравить его с посвящением в рыцари, выслушать комплименты и спросить не он ли написал то самое письмо.
Лестница для личного разговора не очень хорошее место, поэтому отвечать новоявленному рыцарю Анна решила письменно. Написала письмо, старясь как можно разборчивее выводить буквы: у Княгини был неровный почерк, и она плохо писала по-русски. В письмо Анна благодарила за предложенную дружбу, говорила, что ничего не обещает, но постаралась намекнуть, что может и передумать. Муж мужем, а поклонники полезны для женского душевного здоровья. С письмом сложилось очень удачно, как только она закончила и уже собралась положить письмо в конверт, в комнату вошел сам Бенкендорф по какому-то очередному поручению. Так что удалось обойтись без почты.
А в пустой приемной зале её вдруг поймал Костя и стал просить прощения. Анна честно призналась мужу, что уже почти на него не сердиться и спросила, что его так беспокоит. Вот тогда Анна узнала о заговоре. Сказать, что новости её не обрадовали, было бы излишне мягко.
Господа заговорщики явно спасли этот брак. В вежливом нейтралитете Великий Князь с Великой Княгиней точно долго бы не продержались, не тот характер у людей. А когда к тебе приходит супруг, с которым кое-как, но пять лет вместе прожили, и говорит – кроме тебя и рассказать некому, то за него можно порвать всех. Потому что ты не навязанная бабушкой жена-немка, ты боевая подруга. Это ценно. Это звание надо оправдать. Анечке, как любой женщине, хотелось, что бы муж её ценил. Когда узнала, что ценит – растрогалась и простила ему все прошлое и будущее разом. И принялась оправдывать.
Зная, что господа генералы люди военные и действовать будут соответственно, решила пустить в дело женскую хитрость и придворные сплетни. На чай к госпоже Жеребцовой Анна шла уже с чёткой целью – по возможности прощупать почву.
И нравилось ей это чрезвычайно. Это не книжки читать и на балах плясать. Тут ни много ни мало – Отечества судьба. Вот она настоящая жизнь.
Дальше - больше.
-Кое-что о Риме и истории Флоренции.
-Неужели "Государь"?
Аннушка фиалкой никогда не была, взять хотя бы её требование развода, и то, как она после оккупации Наполеоном княжества её отца ездила к Александру с требованием разрулить ситуацию. Как многие упрямые и решительные женщины, не имеющие желания ходить по головам, закрывать глаза на несправедливость, изворачиваться и манипулировать, большого счастья в жизни не обрела. Но жизнь прожила и не самую плохую.
Но это там. А у нас совсем другая история.
Отчет с Замка
Оказавшись за пределами России и походив месяцок в запрещенном синем жакете, Анна поняла, что страшно скучает. По Петербургу, по светскому обществу, по друзьям, по Лизхен, по Катиш и по России. Эйфория от первого в жизни самостоятельного решения отступила, и Анна задумалась о том, чего она хочет на самом деле. А хотела она одного: жить и решать за себя. А тем временем приходили известия о Швейцарском походе, и Анна узнала о предательстве союзников, ловила все новости о судьбе русских войск и молилась за Константина. Что бы отвлечься читала книги и думала, думала, думала. Столько перечитать и передумать её не пришлось за всю прошлую жизнь. Несмотря на сильную обиду, она не желала мужу зла, боялась за него и радовалась, что его увлечение военной наукой были не просто молодой дурью, а призванием, что на войне он ведет себя благородно, что Суворов представил его к награде. Была еще одна причина: стать вдовой значит принять помощь судьбы, а Анне слишком притягательным казалось полагаться только на себя.
Но её намерения никогда не возвращаться стали известны и боясь за своих сопровождающих, а вовсе не возможного скандала, Анна отправилась в Россию. В этот момент она поняла, что она Великая Княгиня и отвечает не только за себя. Наверное, в этот момент она окончательно разучилась бояться.
Анна больше не боялась Павла и искренни полюбила его за благородство и честность. Не боялась мужа, и увидела, как он изменился, повзрослел, посмотрела на его боевой крест и подумала, что ладно уж, можно пока и пожить. Про такие мелочи как заговор, перевороты, Сибирь, казни и дуэли не стоит даже и говорить, обычная питерская жизнь, чего тут страшного.
Вообще Анна еще за границей была склонна мужа простить, потому что всегда была девочка добрая, но т.к. была еще девочка упрямая, хотела, что бы он хотя бы сделал вид, что осознал. Или хотя бы дал понять, что жена ему нужна, потому что нет ничего хуже, чем жить с человеком, который тобою тяготится.
Святки прошли весело, до ночи сидели у Марии Федоровны, предлагая Катиш разные способы гадать на женихов, и играли в фанты. Дамы пели, делились маленькими секретами и гадали, какие прически будут в моде на будущий год. Анне выпало станцевать, и она пригласила Катиш на тогда еще запрещенный вальс. Тем же вечером императрице представили Машу Кутайсову, прелестную девушку, которой все дамы единогласно предрекли блестящее будущее. Дамский круг был очарователен, и Анна любила в нем бывать, но в присутствие Её Величества и своей прежней наставницы Шарлоты Ливен порой чувствовала себя как на экзамене.
Зато у Константина царила военная демократия. Покинув императрицу уже поздней ночью, Анна обнаружила у мужа блистательное общество российских офицеров и спящего на полу адъютанта, которого Констанин разбудил пинками, что бы он принес даме стул. Пьянка состояла из крайне уважаемых людей чуть более, чем полностью: Пален, Аракчеев и Тормасов. Последнего Анна уважала особенно, считая, что он благотворно влияет на Константина. Поэтому Анна проигнорировала бутылки на полу и рубашку, повешенную на картину, а так же то, что Иван явно пытался убить её стулом , улыбнулась почтенному собранию, выразила радость, что раз уж господа генералы днем заняты на службе, то хорошо хоть ночью навестили, и стала слушать о Напалеоне. Тем более это действительно было интересно. Разошлись под утро.
Той же ночью Анна получила письмо от неизвестного поклонника. Тогда же была последняя запись в дневник. После стало не до него.
Авторское отступление: с письмом вышел забавный казус. Я его припрятала между книгами, что бы случайно на глаза мужу не попалось. Ничего особенного в письме не было, было ясно, что с автором мы ни в какой переписке до этого не состояли, но с Константина сталось бы устроить скандал мне, устроить скандал всему Зимнему, пойти искать автора и бить ему морду... В общем меньше знает - крепче спит. Однако письмо нашел Иван Пален и почему-то решил, что оно адресовано Константину! И очень смутился, оттого, что кто-то пишет Великому князю, как будто он дама.
Утром прием у Императора. Анна надела мундирное платье, вызвав восхищение у дам и мужа. Побаивалась реакции государя: вдруг не одобрит, что дама по военному образцу нарядилась. Но император похвалил. Аннушка очень этому радовалась. Она вообще радовалась, когда свекор обращал на неё внимание, но это с ним редко случалось.
Государь принимал прощенных Зубовых. Увидев Платона сидящая рядом Катиш сделала большие глаза и шепотом спросила меня «Он что, нарумянен?!». А когда государь спросил, где братья служили до опалы и Платон Зубов ответил: в кавалергардах, Костя поменялся в лице и, кажется, стал молиться, что бы это счастье его обошло. А уж когда Николай Зубов обратился к Императору «Ваше Высочество» молиться начали все. И дышать заодно перестали. Анна, пользуясь тем, что государь стоит к ней спиной, судорожно крестилась и думала «Господи, только бы обошлось, только бы обошлось». Господь в тот день был милостив, Император толи не расслышал, толи проигнорировал, а Константинов полк пополнения в виде Платона не получил, к огромному счастью для обоих. Так же прибыл из Вены молодой Рибопьер (которого я потом всю игру старалась случайно не обозвать Робеспьером). Ну и письмо от Бонапарта, конечно. И попавший под горячую руку курьер. И Анечка, хватающая Константина за рукав, что бы он слишком рьяно не влезал отцу под горячую руку.
Поэтому по окончании приема Анна искренни пошла поздравлять прощенных Зубовых и их сестру. А заодно и с Лизхен поговорить немного, в последнее время они с давней подругой почти и не виделись. Лизхен была подавленна и несчастна. Анну это удивляло, они привыкла воспринимать подругу за старшую и видеть её в таком состоянии совершенно не привыкла. Та рассказывала о призраках, страшных снах и недобрых знамениях. Анна постаралась утешить Лизу, но кажеться не слишком преуспела. Сама княгиня призраков не видела и не слишком в них верила, немецкая практичность прочно брала в ней верх над мистицизмом.
Еще были милые дамские разговоры о чае, игре в карты на мужей, приличной партии для Маши Ивановны и способах отвлечь Платона Зубова от Лизы.
Последние мирные разговоры. Хотя в воздухе уже носилось что-то, тени ночью ходили по дворцу и кто-то злобно кричал под окнами "Быть сему месту пусту!".
И как гром среди ясного неба арест Палена. Его вывели из покоев государя чуть ли не в цепях. Император из покоев не выходит. Тут Константину пришлось хватать жену за рукав, услышав, что за дверью что-то упало, она дернулась проверять, все ли хорошо с государем. Никто ничего не знает, все гадают о причинах внезапной опалы. Императрица радуется. Константин со своими офицерами собирается просить за Палена. Бедный Ваня Пален, которому цесаревич велел не попадаться на глаза императору, растерял всю свою наглость, которая порой так раздражала Анхен.
Сидели у государыни, обсуждали новости. Дам развеселило явление молодого Бенкендорфа, который зашел по какому-то поручению и, увидев столь прекрасное общество, обо всем забыл, в чем немедленно и признался. Милый юноша с печальными глазами, при взгляде на Анну они становились особенно печальными. Анна всегда ему улыбалась и подозревала, что это он послал ей то самое письмо. Но остаться наедине с императорским адъютантом было очень сложной задачей, Павел нагрузил бедного мальчика поручениями по самую маковку. Так что приходилось кокетничать и строить глазки издалека.
Мальтийское посольство уже во дворце Император все еще не выходит. Пален все еще сидит. Все всё еще в недоумении. Императрицу с дамами попросили пока выйди к послам, дамы согласились помочь русской дипломатии, но Император объявил, что сейчас всех примет, так что не пришлось. Прием Анне понравился, она даже пожалела, что дам в рыцари не посвящают, было во всей этой средневековой церемонии что-то вечное и прекрасное. Вообще мальтийских рыцарей Анна Федоровна восприняла благосклонно, во многом потому, что до недавнего времени политикой вообще не интересовалась. Из политических взглядов имелась разве что кровная обида на Австрию за подставу наших солдат. Все прочие политические воззрения Аннушка позаимствовала у Константина, т.к. других ей никто не предоставил, поэтому если муж сказал "Мальта хорошо, Англия плохо, Бонапарт великий человек, отец все правильно делает" значит так тому и быть. То, что её муж, при всех своих недостатках, не дурак, Анна знала лучше многих. Прибавление в России христианских реликвий, по мнению Анны, тоже было делом добрым, поэтому с приема она вышла воодушевленная. Еще и вальс дозволили.
На пустой лестнице, наконец, удалось поймать Бенкендорфа, поздравить его с посвящением в рыцари, выслушать комплименты и спросить не он ли написал то самое письмо.
Лестница для личного разговора не очень хорошее место, поэтому отвечать новоявленному рыцарю Анна решила письменно. Написала письмо, старясь как можно разборчивее выводить буквы: у Княгини был неровный почерк, и она плохо писала по-русски. В письмо Анна благодарила за предложенную дружбу, говорила, что ничего не обещает, но постаралась намекнуть, что может и передумать. Муж мужем, а поклонники полезны для женского душевного здоровья. С письмом сложилось очень удачно, как только она закончила и уже собралась положить письмо в конверт, в комнату вошел сам Бенкендорф по какому-то очередному поручению. Так что удалось обойтись без почты.
А в пустой приемной зале её вдруг поймал Костя и стал просить прощения. Анна честно призналась мужу, что уже почти на него не сердиться и спросила, что его так беспокоит. Вот тогда Анна узнала о заговоре. Сказать, что новости её не обрадовали, было бы излишне мягко.
Господа заговорщики явно спасли этот брак. В вежливом нейтралитете Великий Князь с Великой Княгиней точно долго бы не продержались, не тот характер у людей. А когда к тебе приходит супруг, с которым кое-как, но пять лет вместе прожили, и говорит – кроме тебя и рассказать некому, то за него можно порвать всех. Потому что ты не навязанная бабушкой жена-немка, ты боевая подруга. Это ценно. Это звание надо оправдать. Анечке, как любой женщине, хотелось, что бы муж её ценил. Когда узнала, что ценит – растрогалась и простила ему все прошлое и будущее разом. И принялась оправдывать.
Зная, что господа генералы люди военные и действовать будут соответственно, решила пустить в дело женскую хитрость и придворные сплетни. На чай к госпоже Жеребцовой Анна шла уже с чёткой целью – по возможности прощупать почву.
И нравилось ей это чрезвычайно. Это не книжки читать и на балах плясать. Тут ни много ни мало – Отечества судьба. Вот она настоящая жизнь.
Дальше - больше.
-
-
06.03.2014 в 00:43-
-
06.03.2014 в 00:50-
-
06.03.2014 в 00:52А пресловутое письмо мы тайному воздыхателю втроем с братьями помогали писать
-
-
06.03.2014 в 00:55-
-
06.03.2014 в 00:58-
-
06.03.2014 в 01:08Ольга вообще очень редко и очень мало кому об этой истории рассказывала - и в основном по пьяни, даром что Костик и все, ему сопутствующее, ей не нужны были ни даром, ни с приплатой, а такой скандал все это время ей раздувать было незачем.
И мне почему-то видится, что эти две дамы были в чем-то похожи. Например, прощупывание почвы было одним из основных мотивов организации того чаепития.
-
-
06.03.2014 в 01:20-
-
06.03.2014 в 01:22-
-
06.03.2014 в 01:33-
-
06.03.2014 в 11:24Ждем продолжения!